Ещё, кстати, странное. В последнее время продолжая практику написания сказок на ночь описанную изначально в посте где-то ниже, я поняла почему никогда не смогу быть писателем, даже если захочу (а я не хочу)
1. Я не могу долго мусолить одну идею. Я не умею концептуально додумывать её до конца и таскать в себе долгое время.
2. Я придумываю только вступление и иногда общий концепт. Как будут развиваться события и тем более чем всё закончится в большинстве случаев я понятия не имею.
3. Я никогда не придумываю жизнь героев. Максимум что я могу — это представить это внешний облик мего героя, его характер, но только ситуативно. Продумывать его жизнь, его мелкие привычки мне кажется унылыми, хоть это и неправильно, и я пытаюсь приучить себя думать правильно.
4. Мне вечно не нравится то, что я пишу и потому не выкладываю это даже для критики, потому что очень стыдно.
Но есть и плюсы в практике написания сказок на коленке. Когда я только начинала, у меня даже при наличии опыта в писательстве получался какой-то вырвиглазный пиздец, потому что писать приходилось быстро, редактировать некогда, только и успевай себе стучать пальцами по клаыиатуре, пока мысль рвется наружу. Сейчас я уже настолько отточила навык, что могу писать сразу нормально, то есть, без необходимости дальнейшего редактирования. Текст, конечно, всё равно выходит достаточно пресным и плоским, но тем не менее, это уже куда более лучше написанная сказка. Тамошним аборигенам, конечно, глубоко на это наплевать, ну а мне, чисто для эстетического удовлетворения приятно видеть и знать, чсто иногда я молодец.
Еще, скорее всего с подачи одного сурового мужика, с коим я в полсденее воремя днями и ночами обсуждаю холодное оружие и способы работы с ним (мужик прошел Афган, просто кладезь для меня), я зачем-то возомнила себя Масодовым и теперь пишу всякий мрак про мёртвых детей.
Примерно вот это
Грубая и шершавая мужицкая ладонь ласково скользнула под рассыпчатые волосы девочки. Анечка сжалась всем телом, она чувствовала как толстые пальцы скользят по её затылку, слышала тяжелое, с присвистом дыхание мужика.
— Не отгадала...
— Пожалуйста, я не хочу. - тихонько пискнула Аня не имея, впрочем, никакой надежды на прощение.
— Не угадала - словно не слыша её повторял мужик — А говорила, что всё знаешь. - Анечка не увидела, но услышала, как губы мужика растягиваются в улыбке, обнажая гнилые, украшенные черно-желтым налётом кариеса зубы. Крякнв, он резко наматал на кулак волосы девочки и потянул вниз, заставляя ребенка запрокинуть голову. Девочка больше от испуга, чем от боли пронзительно завизжала, чувствуя как покалывает болью затылок, видя как над её лицом нависла отвратительная, заросшая густой щетиной улыбающаяся морда мужика.
— Не кричи. Руку сломаю. - всё с той же улыбкой почти ласково сказал мужик роясь в кармане тулупа свободной рукой. — Или ногу.
Анечка с ужасом наблюдала как из кармана грязного тулупа, зажатая в заскорузлых пальцах появляется согнутая вдвое наподобие шпильки для волос острая жестяная проволока. Девочка вытянула руки вперед стараясь замедлить неминуемо приближающуюся к её лицу проволоку. Мужик гулпо ухмыльнулся и простым движением отвел Аничкины ладошки в сторону, тем временем покрепче перехватил мягкие локоны потянув их вниз и немного на себя. С невероятной для себя прытью мужик резко засунул оба конца проволоки девочке в ноздри. Аня почувствовала, как острые концы железки царапают ей носоглотку. В горло хлынула кровь, девочка закашляла подавившись. Из уголков глаз покатились слёзы, Аня мотала головой из стороны в сторону, но мужик упорно ковырял проволокой у нее в носоглотке резко проворачивая её и тем самым раздирая нежную кожу до мяса. Мужик отвратительно хохотал, глядя на скорчившееся лицо девчушки, по подбородку которой толчками текла густая кровь. Аня отплёвывалась и сама того не замечала попадала на лицо дебила.
Насмеявшись вдоволь мужик отпустил девочку. Та сразу рухнула на пол и уткнулась в него лицом, тихонько подвывая от боли и откашливая безостановочно текущую изо рта кровь. Она услышала, как мужик ненадолго вышел куда-то, а после вернулся с чем-то позвякивающим в руках. Анечка подняла взгляд и увидела в руках мужика старую кожемятную лошадиную уздечку, Трензель был тонким, ржавым, в тех местах, где облупилась эмаль края были острыми. Горло сжало комком и слёзы хлынули с новой силой. Секукнда, и вот уже склизкие от сырости ремни уздечки легли на лицо Ани.
— Открой рот. - не переставая радоваться происходящему сказал мужик. Аня обреченно всхлипнула и приоткрыла рот, куда в ту же секунду скользнул трензель. Нога уперлась в поясницу, девочка не выдержала и упала на пол вытянув руки, резкий рывок повода, и жуткая боль взорвалась в сознании ослепив всё на миг ярко-оранжевым светом. Послышался смех, железо заскользило по зубам, заставляя девочку поворачивать голову то вправо, то влево, то задирать её вверх, в зависимости от движений повода в руках мужика. Острые края облупившейся эмали царапали губы, с каждый ударом железа вся челюсть отзывалась пронзительной болью. Рывки повода стали сильнее, дыхание мужика прерывистей и тяжелее, смех громче. Девочка уже только постанывала при особенно сильном рывке. На спину легла тяжелая нога в сапоге, вдавив тело еще больше в грязные доски. Дышать стало трудно и больно, Аня побледнела и закатила глаза, практически потеряв сознание и еще не погасшей искрой здравого смысла. Но внезапно тяжесть ослабла, спина стала вновь свободной, воздух со свистом ворвался в лёгкие наполняя их.
— Держись. - послышался голос мужика. В следующий миг страшный удар заставил Аню сдавленно захрипеть. Послышался звук переломленного позвоночника и раздавленных ребер. После третьего прыжка девочка потерялда сознание, а мужик всё продолжал прыгать на её спине. Получается, конечно, какой-то непонятный, плохо написанный пиздец. Как-то непривычно после сказок писать такое. Но тем не менее, мне ужасно нравится описывать всё это в мельчайших подробностях. Даже странно, ей богу. Не знаю только, стоит ли развиваться в данном направлении. Хотя, для практики, почему нет?
В общем, какую-то херню я написала опять, зачем, непонятно.
Ну, тогда чтобы это не было в пустую, спрошу, пользуясь случаем: эээ...а вообще-то не буду я у вас ничего спрашивать.