Ниже большая простыня, про то, что все пишут и понимают без меня.
Простыня
Читаю дневники, заметки, чужие жизни, смотрю за людьми, которые меня окружают, и уже даже не удивляюсь ничему. То есть, горького сожаления это не убавляет, конечно, но тем не менее.
Чтоб было понятно, давайте на примере.
Представьте, вы, к примеру, учитесь в одном классе с мальчиком Сережей, пусть его так звать будут. Вы, как ребенок, Сережи сторонитесь. Оговорюсь, что вы адекватный ребенок, и вас не прельщает его избивать, но сторонитесь — да, потому что Сережа плохо одет, приходит в школу с синяками на лице от тяжелой руки отца, которые добавляют шакальства прочим вашим одноклассникам. При этом вы видите, что Сережа тоже хочет общения, как и все, и рвется к этому общению как моряк в квартал красных фонарей, бывая назойливым. Более того, Сережа явно не имеет опыта социального поведения, потому что взаимодействовать и контактировать с людьми ему приходилось очень редко, с ним вообще никто не общается. А еще можно предположить, что у Сережи энурез, и постоянный запах мочи вас отталкивает еще больше, разжигая у прочих желание уничтожить непохожую на них букашку.
И вот не проходит и дня, а Сережу каждый день бьют. Это считается нормальным. Никто и ничего делать с этим не собирается, ну, зачем, в самом деле? Дети сами разберутся.
Вы в процессе побоев не участвуете, но случая задеть Сережу словом тоже не упускаете, может, метко что-то съязвить и наслаждаться Сережиной реакцией, а может, порвать тетрадь.
Вы не задумываетесь о том, что дома у Сережи пьющая мать, которая не может даже ходить, не то что дарить ребенку заботу и любовь. А еще у него есть злой на весь мир отец, который всю свою ненависть вымещает на сыне и жене. Именно поэтому Сережа ходит всегда в синяках. Даже собственные родители, люди, которые должны быть рядом в первую очередь — отворачиваются от него, панически отыскивая любой повод для оправдания побоев.
Конечно, Сережа тоже когда-то хотел быть добрым и хорошим. Видел, как дружат остальные, как вас и ваших одноклассников любят родители. И он не понимает, что же он-то сделал не так? Почему же на него все накинулись? Или это просто карма такая — козел отпущения? И неужели никто даже не попытается встать на его защиту? А нет, иногда кто-то встает, но это выглядит так, словно это было сделано для галочки в личном блокноте благодетелей. Воспользовавшись авторитетом старшинства шикнуть на шакалов, те разбегутся в стороны, а потом сомкнуться снова, а спасителя уже и след простыл.
Понемногу Сережа начинает людей ненавидеть. Становится неуравновешенным, злым, огрызается и никому не доверяет. Он уже выпустился из школы, поступил в какой-нибудь техникум, но общий язык не может найти ни с кем, даже при наличии позитивного к нему отношению извне. Сережа вообще не знает как это — доверять и не ожидать удара. Он всегда будет опасаться и никогда не сможет расслабиться, постоянно находясь в состоянии туго сжатой пружины.
А вот вы, положим, учитесь в том же техникуме и до поступления Сережу не знали. Вы позитивный и общительный, любите людей, добры к ним. Но при попытке пообщаться с Сережей вы натыкаетесь на такую злобу, что она вас отталкивает, вам обидно и в результате вы оставляете Сережу одного, испортив о нем мнение. Будете говорить: "Как же можно быть таким?!"
Но вы ведь даже не подумаете о том, что Сережа ведет себя подобным образом не просто так, и у него для подобного поведения есть объективные и очень веские причины. Это, вероятно, его не оправдывает, но объясняет его поведение. Но никто не хочет в этом разбираться, и Сережа снова натыкается на безразличие и насмешки, если не хуже.
А потом, когда Сережа повзрослеет, он станет маньяком. Очень жестоким, хладнокровным. Оборудует себе подвал и будет пытать в нем мальчиков не старше тринадцати лет. Он будет насиловать их, в лучшем случае душить, а в худшем — пытать, а затем убив расчленит труп и закопает в окрестностях. И во всех своих жертвах он будет видеть тех, кто когда-то издевался над ним, а потому убивать их с особенной жестокость. Сережу прозовут Фишером, не сразу, но поймают, напишут об этом в газетах, и вы, прочитав об этом, скажете, что это не человек — зверь. Нет, не зверь — тварь из преисподней. Фишера казнят, и вы вздохнете спокойно.
А на самом деле, это именно вы и вам подобные сделали из Сережи Фишера, который жестоко убивал чужих сыновей. Но когда вы будете читать о нем в газетах, у вас ничего не дрогнет, вы всегда знали, что Сережа какой-то чокнутый. А он чокнутым никогда не был. Такой же ребенок как вы, просто в силу обстоятельств несколько отличающийся от тех, кто вас окружал.
Когда у вас болит нога, вы на нее стараетесь не наступать, потому что больно. И если ногу не лечить, то болячка достигнет терминальной стадии и вы даже можете лишиться конечности. А у Сережи болит все, с самого раннего детства. Родители его избивали, одноклассники издевались и добавляли синяков, насмехались и отказывали ему в общении и дружбе в грубой форме. И это происходило постоянно, изо дня в день, каждый раз одинаково, так что же, после всего этого вам еще удивительно, что Сережа стал Фишером? Меня ничего не удивляет.
В каком-то давнем посте я уже писала подобное. Фишер — это реальный маньяк, настоящий садист. История выше примерно похожа га его историю. Примерно, не достоверно.
Суть-то в том, что люди скороспелы к выводам и резким, однозначным высказываниям. Он убивал детей, да. Никто не станет разбираться, почему он это делал, а просто сразу возведут его в ранг жестокого маньяка, которому чуждо все живое. Блять а вам, тем, что всю жизнь Сережу донимали, издевались над ним, избивали — вам что, не чуждо? Это вы, что ли, дохуя заботливые и нежные?
Да, конечно, дети жестоки, и до определенного момента могут не понимать степени тяжести свершенного поступка. Задача родителей как можно скоро научить чадо осознавать случившееся и чувствовать ответственность за свой поступок. Так же в их задачу входит защита своего дитятко от посягательств ему подобных, и объяснение того, что все это делалось не со зла, а потому что и потомку что. Учите ребенка разбираться в полутонах.
Вообще, конечно, родительский вопрос современности чрезвычайно угнетает. Дочь Марины Цветаевой в четыре года писала стихи и полноценные, грамотные письма матери. А в наше время в четыре года с ребенком общаются как с дауном, все сюсюкая с ним.
Очень часто родителям некогда заниматься детьми, все работа, заботы. Нахера рожали-то? Нередки и ублюдки, в которых одинокие матери потом всю жизнь видят ненавистное воплощение своих ошибок. Пьющие родители, приемные, жестокие, да какие угодно, кроме нормальных, способных в сочетании с чадом создать полноценную семью.
А если посмотреть с несколько другой стороны. Надеюсь, что хотя бы часть моих ПЧ читала Павла Санаева и его "Похороните меня за плинтусом". Книга, совершенно гениально отражающая разницу между проявлениями любви. Все ведь помнят бабушку, которую маленький Саша хоть и любил, да все равно этого не понимал, полагая, что она его тиранит и мучает. Да. бабушка в своих методах и правда была очень крута, но это ли не есть проявление фанатичной любви, граничащий с безумием? Не это ли иллюстрация настоящего страха потерять то, что любишь, подвергнув его неизвестности? Что с этим делать я, правда, ответить не сумею, поскольку не сталкивалась с подобным. Но исходя из некоторых источников, можно сделать вывод, что подобные ограничения тоже лишают социальной мобильности. И жить этому Саше потом будет очень тяжело. Ему будет страшно вновь повстречать такую же женщину, поэтому он, вероятно, останется холостяком, так и не отыскав общего языка с прекрасным полом. И не будет у него друзей, потому что люди, желающие с ним общаться будут натыкаться на стену страха, непонимания, нестандартного поведения и так далее. А людей это обычно отталкивает. Но разве Саша-то в этом виноват? Косвенно, конечно, виноват, есть же люди. как-то могущие найти в себе силы справиться с потрясениями детства и остаться относительно нормальными. Но есть такая штука, как психика и эмоциональный фон, который у каждого бывает разным, только почему-то об этом никто никогда не помнит.
Я это все веду к тому, что прежде чем делать какие-то выводы, хорошо бы сперва разобраться в первопричинах. Это касается не только людей. Как показывает практика, огромное количество народу вообще не склонны разбираться в ситуации, а просто обвинить того, кого обвинить удобно.
Если порыться в детстве Герни Лукаса, то меня ни на йоту не удивляет его дальнейшее поведение, например. Нет, я не оправдываю убийства, но я их могу понять. Это существенная разница.
А к людям достаточно быть просто внимательнее и терпеливее. Хотя, что это я. Это на самом деле очень сложно. Нужно обладать колоссальными запасами терпения, понимания и человеколюбия, чтобы суметь не ранить оппонента еще больше, при этом расположить его доверие. Если кто-то вдруг подумал, что я так могу — нет, не могу. Точнее, мне не всегда хватает терпения, заинтересованности в человеке. Но топтать кого-то еще больше, кому, очевидно и так хреново я не стану. Лучше просто не буду вообще его трогать, если он мне не интересен.
Это все очень похоже на работу со сложными лошадьми и собаками. Несколько раз, чтобы втереться в доверие своего подопечного коня или пса, мне приходилось давать себя укусить, но при этом не разразиться гневом и навалиться с побоями, а дать кусок сахара, развернуться и уйти. Я никогда не забуду выражение морды Меги, с ней у меня была подобная практика подобного плана.
Но бывает и такое, что уже бесполезно даже пытаться. Есть два человека, которых мне нисколько не жаль, а при долгом и близком контакте с ними я ничего кроме ненависти к ним не испытывала. О, да, подобного чувства такой силы я не испытывала больше ни к кому. Два моих одноклассника. О них рассказывать долго, я не буду. Хотя как минимум у одного из них причины вести себя подобным образом были вполне очевидные, но видит Перун, мне наплевать.
Такие дела.